Следующие десять минут воспитательница старательно опаивала мальчика набором каких-то лекарств, а затем, когда он пришел в чувство, повела его в прихожую и помогла одеться.

Кирюша больше не пытался применить собственные способности. Видимо связал таки потерю сознания с тотальным выключением света. Соображает — уже хорошо.

Судя по звукам, доносящимся из прихожей, разговоры шли на повышенных тонах. И мне очень хотелось послушать, о чем именно они там говорят.

Поэтому я дождался, пока остальные детишки вернутся к играм и общению, после чего двинулся в сторону выхода. Дверь была приоткрыта, так что если аккуратно туда протиснуться и сразу шмыгнуть за шкаф, то меня точно не заметят.

Хоп… что есть сил втягиваю пухленький животик и оказываюсь в прихожей.

Сразу прячусь за шкафом. Голоса звучат совсем близко, но выглядывать не решаюсь. Если родители Кирюши или воспитательница смотрят в мою сторону, то сразу же спалюсь.

Сам шкаф длинный, почти два метра высотой, идет вдоль всей стены. Почему такой высокий? Да все просто: нижняя половина использовалась для хранения уличной одежды малышей, а вот в верхнюю закидывали игрушки и всевозможную амуницию. По крайней мере, именно оттуда воспитательница доставала мячи и прочие аксессуары, предназначенные для уличной прогулки.

Тем временем разговор продолжается. Родители возмущены, но стараются сдерживать свои эмоции, чтобы не привлекать излишнего внимания. Воспитательница так и вовсе говорит полушепотом, из-за чего ее слова очень сложно различить.

Смотрю наверх — именно туда мне и надо. Вытягиваю ручки, затем хватаюсь за край и ловко притягиваю себя под самый потолок. В который раз радуюсь, что к нам на сеанс пришел Супер с такой полезной способностью.

Оказавшись наверху, плавно растекся по шкафу и затаился. Пыли тут практически не было, что говорило о хорошей работе нашей уборщицы. Зато в углу сидел немаленький паук и, казалось, следил за моими действиями.

Ну и черт с ним. Еще я насекомых буду бояться… да я совсем недавно сражался с его дальним сородичем, который в сотни раз больше! И вышел, кстати, победителем! Так что пусть он меня боится, а не наоборот.

Окончательно забыл о пауке, затаил дыхание и прислушался…

С самого детства Кольцевой Матвей считался слабым Супером, ведь все, на что он был способен — это общение и управление насекомыми. Звучит, вроде как, очень перспективно, но только до того момента, когда узнаешь, что предел его контроля — это только видеть глазами насекомого. И то, максимум пятью-девятью паучками, с которыми у него были «особые» отношения.

Ну что поделать, если именно паукообразные наиболее легко откликались на его «зов». Мухи и мошки были откровенно безмозглыми, муравьи постоянно переключались на команды своей царицы, а летающие насекомые то и дело во что-нибудь врезались.

Нет, Матвей с легкостью брал под контроль и их, но это всегда доставляло ему некоторый дискомфорт, от которого он всячески пытался оградиться.

Все изменилось, когда в его «интернат для уникальных детей», что располагался в Мурманске, пришел неприметный худой мужчина, который с ходу оценил его способности. Матвей впервые видел, чтобы документы на усыновление оформлялись настолько быстро.

Казалось, еще утром он уплетал сероватую безвкусную жижу в общей столовой, а уже к вечеру сидел в огромном обеденном зале и с удивлением смотрел на разложенных перед ним омаров. Он очень хотел их съесть, но понятия не имел, как это сделать правильно, чтобы не опозориться на глазах у человека, который подарил ему шанс на новую, куда более счастливую жизнь.

В итоге мальчик совсем смутился и так и не притронулся к столь желаемому угощению.

Спустя минут десять полной тишины этот мужчина аккуратно вытер губы салфеткой, отложил ее в сторону и затем подошел к Матвею. Бывший интернатовец инстинктивно сжался, опасаясь последующего наказания. Но он все равно готов был терпеть что угодно, лишь бы не возвращаться обратно.

Мужчина же взял в руки нож и склонился над омаром.

— Слушай внимательно, Матвей, показывать буду всего один раз.

Он взял омара и положил его брюшком вверх, затем острым ножом разрезал его пополам вдоль брюшка, начиная от головы и заканчивая хвостом. А дальше отделил клешни и хвост от туловища.

Все свои действия мужчина подробно комментировал, в то время как Матвей буквально впитывал эти знания. Да, они касались обычной еды, да, возможно, были бесполезными, но мальчика впечатлило то, с какой заботой новый отец ему обо всем рассказывает. И даже не ругал в процессе, чего в его жизни никогда не случалось!

Оказалось, что это обучение было только началом. Последующие годы превратились в сплошную череду из теоретических занятий и последующим использованием полученных знаний на практике.

Искусство камуфляжа, изменение внешности, психология поведения, внимание к деталям, анализ информации — это лишь малый список того, чему он обучился за следующие одиннадцать лет.

Так что к своему восемнадцатилетию Матвей подошел готовым шпионом для работы на частные корпорации. Именно этим зарабатывал его отец, который подумывал об уходе на пенсию и активно подыскивал себе преемника. Своих детей у него не было, других родственников тоже, поэтому взгляд упал на интернаты для одаренных детей.

Сильных Суперов разбирала Империя, средними занималась армия, так что в обойме оставались лишь слабые, чья сила или еще не раскрылась, или тестировщики не смогли распознать ее потенциал.

Вот среди сотен таких ребятишек мужчина и откопал Матвея. А его способность управлять насекомыми, причем делать это с очень большого расстояния, была настоящей находкой для шпионского поприща его нового отца.

Но первым заданием, к сожалению, был вовсе не шпионаж. Девятнадцатилетнему Матвею дали задание устранить одного не шибко известного чиновника Венгерской Республики. Немногие знали, но за его плечами стояли достаточно серьезные спонсоры, которые вливали баснословные средства для продвижения молодого политика. И планы у них были самыми что ни на есть амбициозными.

Задание было простым и сложным одновременно. С одной стороны, поездка на всенародное венгерское собрание, что проходило в городе Мишкольц, не вызывала никаких проблем. Да и защиты от его ручной черной вдовы у политика тоже не имелось. На «бумаге» все было предельно просто: приехал — устранил — уехал.

Но все же это был первый раз, когда Матвей отбирал жизнь человека. Его готовили к этому, его учили абстрагироваться от своих заданий, закрываясь в бесчувственном коконе, но все же внутри что-то сопротивлялось.

Отец словно почувствовал сомнения сына, потому пришел лично проконтролировать процесс. Они сидели в квартире, что была напротив окон номера, в котором заселился политик, и наблюдали за его действиями. Ну как наблюдали, скорее следили за тенями через занавешенные окна.

Наконец венгр закончил с неофициальными встречами и остался совсем один. А спустя каких-то несколько часов политика нашли мертвым. Дело было сделано.

Спустя годы Матвей перестал считать количество устраненных им людей. Они все превратились в одну сплошную вереницу лиц, которые тут же стирались из памяти молодого человека. Отец учил не чувствовать, и парень не чувствовал. Он просто выполнял задание.

Даже в тот день, когда его послали в Северный Бастион, чтобы проследить за через чур сообразительным младенцем, он лишь посмотрел на сумму переведенного аванса и тут же двинулся в путь. И уж точно не думал, к каким последствиям собранная информация может привести.

Домой к Красновой было не пробраться — эта дура настолько боялась насекомых, что установила внутри специальные ловушки, из-за которых вся членистоногая живность моментально дохла. Поэтому Матвей по обыкновению взял под контроль одного небольшого паучка и отправил его в детский сад. Точнее, здесь это место называлось «Домом Юного Супера».

Работа была скучной, рутинной, но заказчики давали за нее тройной гонорар. Оно и понятно — мало кто согласился шпионить в пределах Бастиона. Слишком рискованное занятие, в первую очередь для собственного здоровья.